Юность, опалённая войной
Борис Александрович Смирнов
Воевал в нашей 331-й стрелковой дивизии волоколамец Борис Александрович Смирнов. А попал в дивизию так. На другой день после освобождения города, 21 декабря, пришел в штаб паренек и заявил: «Хочу, чтобы меня призвали в армию и направили в вашу часть». Сказал, что ему 18 лет, но у него нет документов. В штабе ему поверили и направили в 1108-й стрелковый полк, который вел в то время бой в районе деревни Тимково. В полку выдали ему телогрейку, ватные брюки, шинель, валенки, вручили винтовку-трехлинейку, патроны, малую лопату, противогаз. Экипировали, одним словом, полностью. Как выяснилось впоследствии, парнишке в то время исполнилось только 16 лет.
В полку красноармейцы и командиры были различных возрастов, но больше 35–40-летние – в отцы молодому солдату годились. Посмотрели на него в штабе и рассудили: совсем юн, не видел еще жизни, да и не обучен военному делу. Хоть очень нужны люди на передовой, но и без подносчиков боеприпасов тоже не обойтись. Вот Б. Смирнов и был направлен в подразделение боепитания. Его быстро научили снаряжать магазины для автоматов и ручных пулеметов, для станковых – патронные ленты.
Доставлял он припасы на передовую в свой батальон. Всякое бывало: попадал и под пулеметный, и под артиллерийско-минометный обстрел. Чаще всего доставлять боеприпасы приходилось под покровом темноты. Но и ночью нельзя зевать: пустит немец осветительную ракету – моментально ложись и не шевелись. Ракета погасла – вперед бегом, а ноша-то нелегка. Однажды Бориса Смирнова откомандировали в распоряжение начальника полевого госпиталя, который размещался в двухэтажном здании на Советской улице (сейчас там Дом детского творчества). Бои тогда шли кровопролитные, были убитые, много раненых. Некоторых врачам не удавалось спасти – умирали. И поручили Смирнову возить умерших на братское кладбище вместе с ездовым, немолодым красноармейцем. Погружали тела умерших на сани – и в последний путь на старое Власовское кладбище, что в конце 1-го Советского переулка. Там они вдвоем опускали тела в братскую могилу. По словам Б. А. Смирнова, там захоронено несколько сотен павших воинов.
10 января под гром артиллерийской канонады начался прорыв немецкой обороны на реке Ламе. 14 января пал немецкий узел сопротивления на Лудиной Горе. Пришли в движение дивизии и бригады 20-й армии. Фронт медленно, но уверенно отодвигался на запад. К концу января были освобождены Волоколамский и Шаховской районы Московской области, боевые действия перекинулись в Смоленскую область. Со своим 1108-м стрелковым полком красноармеец Борис Смирнов прошел до лесных деревень Петушки, Малые Палатки, Баранцево, Пустой Вторник, Крутицы. Участвовал в боях стрелком. 25 февраля 1942 года был ранен. Лечился в госпиталях. Затем – снова в действующую армию.
Дослужился Борис Смирнов до звания младшего лейтенанта. В апреле 1944 года был контужен и признан инвалидом Отечественной войны II группы. По окончании военной службы – служба в транспортной милиции, работа в Волоколамском отделении Красногорской теплосети. И сейчас Борис Александрович Смирнов, несмотря на неважное состояние здоровья после перенесенной тяжелой болезни, добивается у властей и общественных организаций, чтобы братские могилы на старом кладбище были благоустроены и четко обозначены, чтобы люди не забывали о тех, кто ценой своей жизни защищал и освобождал Волоколамск и его окрестности от фашистских оккупантов.
Шляпников, Н. Юность, опалённая войной / Н. Шляпников // Волоколам. край. – 2000. – 16 дек. : фот.
