Четыре медали «За отвагу»
Александр Васильевич Копылов
В эти декабрьские дни, 53 года назад под Москвой развернулось грандиозное сражение.
Гитлеровское командование стремилось во что бы то ни стало захватить нашу столицу. Но советские воины отстояли ее. В боях под Москвой принял активное участие и герой нашего повествования.
Его все звали просто и ласково – Шурик. Не Александр и не Саша, а вот так – Шурик Копылов. Он жил в деревне Высокое Калининской области. Отец работал старшим конюхом, мать – в поле. Сначала учился в родном селе, а семилетку закончил в Волоколамске. На отлично. По примеру своего старшего брата Михаила, ставшего кадровым офицером Советской Армии. На каникулы Шурик приехал к родителям в Высокое. Надеялся помочь отцу заготовить сена, да побывать с ребятами в ночном. Это интересно, какое-то волшебство!
Мальчишки у костра рассказывают друг другу всякие были-небылицы, а лошади пасутся поблизости. У Шурика была своя любимица – Ивушка. Только окликнет ее, она тут же отзовется негромким ржанием и идет к нему. Знает – в кармане у мальчика для нее всегда припасен лакомый сухарик. А как лихо носился Шурка на своей лошадке! Загляденье.
Не долго, однако, пришлось парнишке пробыть в родной деревне. 22 июля 1941 года грянула война. На фронт ушли почти все мужчины.
Шурка решил, что и он вполне готов с оружием в руках защищать Родину. Это подтверждали и его нагрудные значки, врученные ему в школе: «ГТО», «Ворошиловский стрелок», «ПВХО», «ГСО»... А тут еще пришло извещение из военкомата о гибели в первых же боях брата Михаила.
«Все! На фронт! Только на фронт! – сказал себе Шурик. – Встать вместо брата в воинский строй». Но как? Четырнадцатилетних ведь не берут...
Oн взял извещение о гибели брата, прикрепил к пиджачку все спортивные значки и пошел в военкомат. Но оттуда его выпроводили.
– Ты знаешь, пацан, с которых годов в армии служат?
– Так сейчас же война! – возразил он. Его попытались успокоить.
– Когда твой возраст подойдет, война, наверняка, закончится.
Прав оказался военком! До восемнадцати Шурику не хватало четырех лет. Но он все равно каждый день пропадал возле призывников, следил за проходившими воинскими эшелонами. Однажды ему даже удалось сесть в поезд. Но его сняли. Через неделю повторилось то же самое.
В середине июля на станцию Нелидово стали прибывать полки кубанских и ставропольских казаков, пополнявших кавалерийский корпус генерала Л. М. Доватора.
Шурик буквально не отходил от казаков. Помогал им кормить и чистить лошадей. Но на просьбу взять его с собой на фронт был веселый смех:
– Тебя ж, как конь поскачет, сразу ветром сдует...
Выручил адъютант комкора Алексей Гордиенко. Подошел, окинул оценивающе взглядом:
– К нам хочешь? Подскажу бате...
Генерал Лев Михайлович Доватор посмотрел па коренастого черноглазого, симпатичного паренька, на его значки.
– Стрелять-то ты, видно, умеешь, – улыбнулся комкор, – а вот можешь ли на коне держаться?
– Да я вместе с конями вырос! – на полном серьезе ответил Шурик.
– Ну, тогда дайте хлопцу коня. Пусть покажет свою удаль.
К нему подвели дончака. Шурик мгновенно, по-цыгански, взлетел в седло. Как только он потянул поводья, конь дважды сделал «свечу», пытаясь сбросить незнакомого всадника. Но не вышло! Парнишка поддал шенкеля, и конь помчался, оставляя за собой пыльное облако. Окончив скачку, Шурик подъехал к комкору и, довольный, лихо спешился.
– Верю, будет из него отважный красный казачок! – с улыбкой сказал генерал. И тут же распорядился: – Зачислить в полк. Дать ему коня, оружие, сшить полное казачье обмундирование.
Шурик был вне себя от радости. Его определили во взвод разведки при штабе.
В конце июля 1941 года кавалерийский корпус получил необычное и ответственное боевое задание: прорвать фронт противника и уйти в рейд по тылам врага, рвавшегося к Москве. Парализовать там его действия, громить проходившие колонны, штабы, склады, рушить, линии связи.
Сосредоточившись в лесу, советские кавалеристы в полночь устремились на позиции немцев. Фашисты никак не ожидали такой дерзкой атаки. Поэтому почти никакого сопротивления не оказали.
Скоротечные атаки конников на вражеские гарнизоны наводили ужас. За день кавалерия Доватора проходила по тылам немцев 40–50 километров. Во взводе разведки на боевом коне Семафоре двигался и Шурик.
Двадцать пятого августа рано утром казачьи полки подошли к важному перекрестку дорог – деревне Борщовка и расположились в ближайшем лесу. Требовалось разведать: есть ли немцы в деревне?.. Но как это сделать? Двигаться через открытое поле – опасно, ждать весь день до наступления темноты нецелесообразно. Дорог был каждый час.
– Разрешите мне? – вызвался Шурик, услышав разговоры старших. – Вот только бы переодеться мне по-деревенски…
...По сельской улице шла стайка мальчишек. Болтали о чем-то, смеялись. Маявшийся от духоты немецкий офицер проводил их ленивым взглядом. Шурик внешне ничем не отличался от других, серая залатанная рубашка из холста, такие же брюки, старенькие ботинки. В домах гоготали гитлеровцы. Три танка, размалеванные для маскировки, стояли у школы. Поодаль, в саду, были пушки и до роты солдат. Никто из них и не подозревал о находившихся в соседнем лесу советских кавалеристах.
Все! Достаточно сведений. Теперь надо незаметно выйти на восточную окраину Борщовки, привязать к колодезному журавлю ведро и поднять вверх. Это был условный сигнал.
Только сделал это Шурик, как из лесу кавалерийская лавина полукольцом понеслась к деревне. И никакая сила не смогла бы остановить ее. Немцы, выскакивая на улицу, кричали: «Русс казакен!», попадали под клинки и копыта. Ни один не удрал! А трофеев захвачено было много: оружие, боеприпасы, продукты. Все это казаки передали партизанам.
Потом, в ноябре, когда корпус вышел из рейда, сам Председатель Президиума Верховного Совета СССР Михаил Иванович Калинин вручил Шурику коробочку с первой наградой – медалью «За отвагу».
Пятого ноября юного разведчика вызвал Л. М. Доватор.
– Прощайся пока с конем, Шурик. Едем в Москву.
Зачем – не сказал. «Неужели генерал хочет оставить меня в своей семье, уберечь от военных невзгод?» – подумал казачок. Но на другой день заметил: наши кавалеристы щеголяют в новой форме, холят лошадей, прилаживают седла. Все равно, что к торжественному смотру готовятся.
В час ночи генерал Доватор объявил: «Будем участвовать в параде».
Многие засомневались: какой парад? Немец под Москвой…
Седьмого ноября 1941 года осыпанные снежными хлопьями двигались по Красной площади войска. Кавалерия проходила в конце. Влитые посадки, лошади на подбор. В шеренге, где ехал Шурик, выверенная четкость линии слегка нарушена. Что поделаешь, ростом он еще не догнал старших. Зато, какая оказана ему честь! Четырнадцатилетнему кавалеристу...
С парада – прямо па фронт. Командарм 16-й армии генерал К. К. Рокоссовский определил кавалеристам участок в районе Волоколамска. Справа от них сражалась Панфиловская дивизия. Бои были страшные. Здесь, у разъезда Дубосеково, совершили свой бессмертный подвиг 28 героев-панфиловцев. Они погибли, но не пропустили фашистские танки к Москве!
Отважным защитником показал себя в боях под столицей и Шурик, КазакизанималаоборонууВолоколамскогошоссе. Основнойударфашистовпринял насебя 4-й эскадронудеревниФедюково. Здесь потребовалось доставить пакет в этот эскадрон. Три попытки пересечь шоссе окончились неудачно. Гитлеровцы простреливали его из пулеметов и минометов.
И снова вызвался Шурик: «Я передам».
– Давай, сынок! – по-отцовски сказал генерал Доватор. – Желаю удачи...
Казачок, надев маскхалат, энергично пополз по снежной целине. Вот все ближе шоссе, а враг методично продолжает обстреливать дорогу. Шурик залег в снегу. И тут его внимание привлекла водоотводная труба, проходившая под дорогой. Диаметр маловат, да еще наполовину отверстие забито замерзшей водой. Однако Шурик прополз через эту трубу, затем по овражку – так и добрался до эскадрона. Передал пакет политруку Ильиненко. В переданном приказе комкора говорилось: «Стойте насмерть! Этим вы дадите возможность выйти из окружения Н-ской части».
Все тридцать семь кавалеристов во главе с политруком Ильиненко пали смертью героев, но приказ выполнили. Перед их обороной сгорели 25 вражеских танков. Фашисты не прошли!
За успешно выполненное задание Шурику вручили вторую медаль «За отвагу».
...Полгода уже шла война, за эти месяцы мальчик сильно возмужал. Не только потому, что столкнулся вплотную с такой великой бедой, как война, пережил гибель друзей и своего любимого коня Семафора. Но и потому, что его окружали мужественные люди, с которых мальчик брал пример.
В боях под Москвой его черноволосая голова враз поседела. Именно в эти дни, когда Советская Армия погнала фашистских захватчиков от Москвы, в жестоком бою у деревни Палашкино погиб легендарный командир кавалеристов-гвардейцев генерал Л. М. Доватор. Для Шурика потеря своего любимого командира была огромной трагедией. «Буду мстить за него до полной победы!»
В непрерывных боях и походах прошла первая военная зима. Шурик к этому времени уже стал сержантом, командиром отделения разведки. Он был самым младшим по возрасту среди своих бойцов. Поэтому они любовно называли его «Наш командир-сынок». Ведь и вправду многим конникам он годился в сыновья. И все же они беспрекословно подчинялись своему пятнадцатилетнему командиру. Отважному, храброму воину.
Вот еще один пример. Под Брянском кавалеристы-разведчики обнаружили полевой немецкий аэродром. «Что будем делать? Захватим?..» Успех боя решали минуты. И Шурик скомандовал: «Вперед!».
Дерзкий налет, и аэродром был взят! Лишь двум самолетам удалось подняться.
За эту смелую атаку на груди у командира отделения прибавилась третья медаль «За отвагу». А четвертую такую же награду (редкий случай в армии!) Шурик получил в сорок третьем году за спасение заместителя командира полка. В жаркой схватке с врагом старший офицер был тяжело ранен. Ближе всех к нему оказался лихой казачок. Он быстро спешился, положил замкомполка на свою плащ-палатку и с помощью коня, будучи сам раненым, вытащил его с поля боя.
Много еще было пройдено гвардейцами-кавалеристами фронтовых дорог: через Белоруссию, Польшу, Германию. Своих боевых коней красные казаки напоили в Эльбе. Наш герой закончил войну в Берлине восемнадцатилетним лейтенантом,
командиром взвода разведки. Единственным, может быть, на всем фронте в таком возрасте офицером...
Ему не забыть тот день, когда в Берлине, после тяжелейших уличных боев, воцарилась непривычная тишина. Из всех окон вывешены белые флаги – флаги позорной капитуляции врага. Война завершилась нашей победой!
Через день-другой маршал Г. К. Жуков выехал поздравить войска с победой. Вот стоят на плацу воины. Подтянутые, с новыми подворотничками, в начищенных до блеска сапогах. Правда, у многих белые, с пятнами крови повязки на головах, на руках.
Подъехал маршал к кавалеристам. Они встретили своего командующего не совсем по-военному. Вместо дружного «Ура!», неожиданно грянула песня, только что сочиненная поэтом и композитором, а в ней слова – «Едут, едут по Берлину наши казаки…».
Улыбнулся полководец, улыбнулись кавалеристы. Кажется, заулыбались и боевые кони, проскакавшие навстречу вражескому огню тысячи труднейших километров от Москвы до Берлина.
24 июня 1945 года Шурик вместе с другими кавалеристами-гвардейцами участвовал в параде Победы на Красной площади Москвы. Это великое счастье: пройти с боями всю войну, остаться живым и участвовать в двух парадах, ставших легендой.
...Сегодня Александр Васильевич Копылов живет и трудится на железной дороге в городе-бойце Волоколамске. Там мы с ним н познакомились.
Александр Васильевич Копылов скончался 22 октября 1990 года.
Юндин, И. Четыре медали «За отвагу» / И. Юндин // Часовой Родины. – 1994. – 10 дек. – С. 6 : фот. [из семейного архива семьи А. В. Копылова]
