Наставники
Анатолий Иванович Карасёв
Ольга Васильевна Карасёва
Штыком и пером
Блажен, кто точку Архимеда
Сумел сыскать в себе самом.
Ф. Тютчев
Анатолий Иванович Карасёв – наш земляк, является представителем династии педагогов. Родился в апреле 1907 года в д. Никольское Волоколамского уезда в многодетной семье сельского учителя.
Деревне, требовавшей от селян многих навыков и умений, он обязан не только близостью к природе, но и разносторонностью интересов. А бурный апрель наградит его неуёмной жаждой познания.
Глава династии, народный учитель Иван Кузьмич Карасёв, сумел не только поставить на ноги всех пятерых детей и дать им образование, но и добиться того, что из династического гнезда выпорхнули три педагога: кроме Анатолия Ивановича, на ниве просвещения будут трудиться старшая сестра Мария Ивановна и младший брат Валентин Иванович – будущий профессор Саратовского университета.
Сам И. К. Карасёв четыре десятилетия (завидная работоспособность и постоянство!) отдал школе в с. Большое Никольское, созданной им в далёком теперь уже 1883 году. Думал ли он, что сюда на смену ему придёт его сын Анатолий? Скорее всего, – да.
Как бы то ни было, но именно здесь, в этой небольшой сельской школе, взойдёт в 1925 году звезда на педагогическом небосклоне Анатолия, закончившего к тому времени Волоколамскую среднюю школу с педагогическим уклоном на Городском валу. Поистине, где родился, там и пригодился.
В 1930 году молодого учителя переводят в Ярополецкую школу колхозной молодёжи. Это был важный период в жизни Анатолия Ивановича во многих отношениях. И прежде всего в плане интенсивного самообразования.
Вспоминает дочь А. И. Карасёва Татьяна Анатольевна Барташова, в прошлом учитель трудового обучения первоградской средней школы.
«Папе учёба досталась непросто. Дело в том, что Ленин издал такой декрет: «В первую очередь принимать в высшие учебные заведения детей рабочих и крестьян». И четыре раза успешно сдав экзамены в педагогический университет, папа, тем не менее, не попадает в него: его просто не приняли. Ничего другого не оставалось, как учиться заочно. И поскольку все старшие в семье разлетелись, пришлось ещё поддерживать отца и мать».
Молодой учитель ведёт занятия с колхозной молодёжью, и одновременно учится сам – на заочном отделении физико-математического факультета Московского педагогического института. Занятия проходят не где-нибудь, а в бывшем имении Н. И. Гончаровой, которую дважды проездом навестил А. С. Пушкин. Так сень поэта взяла однажды под своё крыло начинающего учителя.
Об атмосфере тех незабываемых дней рассказал корреспондент местной газеты «Заветы Ильича» А. Бизяк в статье «Баллада о педагоге»: «С теплотой вспоминает Анатолий Иванович те далёкие годы: «Интересно жили, содержательно, – говорит он. – В залах бывшего гончаровского селения частенько собиралась местная интеллигенция. Разве забудешь те дивные летние вечера?.. Настежь открывались окна, любовались тёмным звёздным небом, не могли надышаться чистым и сладким запахом лип, доносившимся из парка. Кто-то читал замечательные пушкинские стихи, кто-то пел. Были свои скрипачи, пианисты.
Часто устраивали любительские спектакли. На сцене играли самозабвенно, с полной отдачей всех душевных сил»...
Анатолий Иванович вспоминает, как много здесь было книг. Во всём чувствовался дух Пушкина, на всём лежала его печать.
Не эта ли сень Пушкина подвигнет затем молодого учителя на литературное поприще?
Был и ещё один важный момент в ярополецком периоде жизни молодого учителя. Квартировал он, вспоминает Т. А. Барташова, «у Марии Карловны Вернандер, немки по происхождению, очень образованной, культурной женщины. Благодаря тому, что она говорила с ним по-немецки, он прекрасно стал понимать этот язык».
После окончания института в 1932 году А. И. Карасёв приходит работать преподавателем математики в Волоколамскую среднюю школу на Городском валу и становится её добровольным летописцем (по словам корреспондента А. Бизяка, Анатолий Иванович показал ему обычную ученическую тетрадь, в которой записывал историю своей родной школы на валу).
«Дан приказ: ему – на запад,
Ей – в другую сторону...»
В 1940 году А. И. Карасёв женится, но начавшаяся год спустя война с Германией на четыре года разлучит молодых супругов. Как у преподавателя у Анатолия Ивановича была бронь (страна заботилась о сохранении своего интеллектуального потенциала), но он принимает решение идти добровольцем на фронт.
После окончания курсов медсестёр на фронт уходит и его жена Ольга Васильевна.
«Мама, – вспоминает Т. А. Барташова, – прошла всю войну до Германии. Находилась в прифронтовом госпитале, в отделении тяжелораненых. Была лучшей медсестрой госпиталя, имеет медаль «За боевые заслуги».
Доброволец Карасёв «к штыку приравняет перо». Как интеллигента его направляют в часть для оказания помощи в качестве корректора редакционной коллегии газеты «Красная Звезда».
О фронтовых буднях корректора Карасёва могут сказать строки стихотворения поэта Л. Черноморцева, служившего в одной из дивизионных газет:
«Бессонные я вспоминаю ночки,
Где второпях написанные строчки,
Случайные ночлеги у шоссе,
Где часто под обстрелом, под бомбёжкой.
Мы, думая: «Хотя б вздремнуть немножко», –
Читали корректуру в полосе».
«В этой части, – свидетельствует Т. А. Барташова, – вместе с папой служили известнейшие теперь люди: художник-иллюстратор детских книг Евгений Рачев, поэт Арсений Тарковский, с которыми отец прошёл до Германии и всю жизнь поддерживал дружеские отношения».
Перу А. Тарковского принадлежит стихотворение «Русь моя, Россия...», в котором есть строки, выражающие патриотический настрой всех советских людей и в том числе А. И. Карасёва, добровольно ушедшего на фронт защищать Родину.
«Как душе – дыханье, руке – рукоять.
Хоть бы в пропасть кинуться – тебя отстоять!»
В перечне военных профессий Карасёва значится не только корректор. Он был также радистом, а при необходимости и переводчиком. Не раз, наверное, с благодарностью Анатолий Иванович вспоминал уроки Марии Карловны Вернандер в Яропольце.
«Четыре года он шёл по земле, скрипя зубами, мимо
Сожжённых сёл, казнённых городов
По горестной, по русской, по родимой,
Завещанной от дедов и отцов».
С. Наровчатов.
И наконец – Прибалтика. Окончание войны застаёт его в столице Восточной Пруссии. Кенигсберг, город прусской военщины, который, по словам писателя Е. Воробьёва, в ту пору военного корреспондента, «всегда был затянут в военный мундир и бряцал оружием», сейчас «лежит в каменном прахе, а бронзовые немецкие фельдмаршалы смотрят со своих пьедесталов на толпы соплеменников, шагающих в плен».
Что это был за взрыв эмоций и всеобщего ликования дают почувствовать строки фронтового поэта И. Рядченко:
«Не звали сигналистов.
Никто не подавал команд.
Был грохот радости неистов.
Дробил чечётку лейтенант».
Вместе с Анатолием Ивановичем радость победы пережил и его земляк-тёзка, волоколамский учитель рисования, художник Анатолий Андреевич Захаров, прошедший рядом с ним весь фронтовой путь.
Здесь, в Кенигсберге, оба будут стоять перед памятником, установленным на могиле немецкого учёного И. Канта, и у обоих в глазах будет читаться немой вопрос: «Как же такое могло случиться, что Германия, подарившая человечеству величайших философов Канта, Гегеля, Фейербаха, поэтов Гёте, Гейне, Шиллера, композиторов Бетховена, Баха, Вагнера, низвергнет мир в пучину народных бед и страданий?».
Здесь же Анатолий Андреевич сделает эскизный набросок могилы Канта, отдавая дань уважения человеку, открывшему человечеству ряд важных законов познания бытия.
«Разве можно свой край не любить...»
Д. Алтаузен
Карасёву предложили остаться в Кенигсберге преподавателем математики на офицерских курсах. Остаться на немецкой земле после всего пережитого?!
Фронтовик-патриот возвращается в родной Волоколамск. Возвращается продолжить прерванное войной cyгубо мирное дело – учить детей математике, этому по словам ученого Вагнера, «одному из видов искусства».
Относиться к математике как к искусству и было педагогическим кредо Анатолия Ивановича, любившего повторять декартовское изречение: «Мыслю – следовательно, существую».
«…Пока сердца для чести живы…»
«Слагается учительское счастье
Из наших ученических побед...»
А. Дементьев
Закономерно, что среди бывших учеников А. И. Карасёва немало профессоров, докторов наук, доцентов. Но, тем не менее, главным для него в работе оставался человек.
«Я иначе не представляю роль учителя, – делился он взглядами на педагогику в беседе с корреспондентом газеты. – Далеко не каждый из учеников после школы становится математиком. Но стать Человеком с большой буквы – обязан!».
Вот почему он не мог слышать, когда ему в заслугу ставили, сколько будущих учёных он подготовил. Почему только они? А хороший тракторист, умелая доярка, добросовестный фельдшер? Разве это не важно!
«Карасёв, – справедливо писал корреспондент, – не любит мерить ценность человека только по его аттестату, диплому. Он мерит его так: достоин ли ты строить новое общество, хватит ли в тебе чистоты, принципиальности, добросовестности?».
Поэтому понятным было стремление учителя выработать у школьника такую внутреннюю установку, которая бы побуждала его к постоянному совершенствованию.
Я – хороший ученик. Следовательно, могу лучше готовиться к уроку, могу улучшить четвертную отметку и т. д. Возникало переживание за текущие отметки.
Я – честный. Поэтому буду говорить только правду, буду поступать по совести.
Эти личностные установки были невероятно дороги ребятам. В них верили учителя. В них видели то, что ещё только проклёвывалось. И как хотелось им оправдать возлагавшиеся на них надежды!
Понятным было, что учитель стремился и во время наказания осуждать не самого ребёнка, а деяние его поступка. Мудрый наставник, как бы отделяя поступок от человека, предлагал критически посмотреть на деяние глазами самого ребёнка и, раскрыв сущность проступка, осудить его.
«Бывшие его ученики из п. «Совхоз "Волоколамский"», иногда опаздывавшие на занятия в школу, до сих пор вспоминают фразу, которую произносил Анатолий Иванович при их появлении в классе: «Встать! Совхоз идёт!».
Учитель не только учил, но и занимался самообразованием: изучал углублённо свой предмет, продолжал штудировать астрономию и немецкий язык до такой степени, что мог позднее преподавать и эти учебные дисциплины. Вот уж, действительно, учиться – всегда пригодиться. В послевоенных же условиях острейшей нехватки педагогических кадров такой учитель-универсал был настоящим кладом.
«Не позволяй душе лениться!»
Н. Рыленков
Понимание, доброжелательность и любовь к детям – те «киты», на которых зижделась педагогическая философия А. И. Карасёва. Он мог мгновенно взорвать обстановку монотонности умственного труда каким-либо неординарным действием. «Можно измерить длину окружности с помощью линейки?», – задаёт он неожиданный вопрос классу и выжидательно смотрит на семиклассников. После паузы, когда ученики «сдаются», учитель в одно мгновение выдёргивает ремень из брюк и с его помощью образует окружность. Затем разводит руки в стороны, растягивая ремень в одну линию. «А теперь?», – улыбается учитель и вместе с ним весь класс: так просто, а никто не догадался.
Эмоциональное восприятие природы – верный путь к экологии человеческой души. Это хорошо понимал учитель Карасёв. Однажды он назначил урок астрономии на 8 часов... вечера. Заинтересованные выпускники собрались на валу в назначенное время. «Взгляните на небо, – обратился к ним Анатолий Иванович, – посмотрите, какая завораживающая живая картина мироздания перед нами. Но чтобы её понять, её надо уметь читать». И далее началось необыкновенное путешествие по звёздному небу, сопровождавшееся удивительным комментарием. Не в одной душе десятиклассника вспыхнула тогда любовь к астрономии, а через неё пробудился интерес к вопросам мироустройства вообще.
И сколько было таких незабываемых уроков в жизни учителя Карасёва, помогавших ребёнку открывать мир яркий, вдохновляющий, согретый горячим чувством патриотизма и высокой гражданственности.
«Душа обязана трудиться...»
Н. Рыленков
Зажигая учеников жаждой познания, сам Анатолий Иванович являл собой пример человека, живо интересующегося не только наукой, но и искусством.
«Приятно было узнать, – свидетельствует корреспондент А. Бизяк, – что Анатолий Иванович не только отличный математик, но и человек, тонко чувствующий театральное искусство. С каким жаром рассказывает он о первых шагах Волоколамского народного театра, о его первом режиссёре Уральском!»
«Он очень любил классическую музыку, – добавляет дочь, – и одним из первых в Волоколамске начал коллекционировать пластинки. Любил Бетховена, Чайковского, Рахманинова.»
Кстати, это эстетическое начало, царившее в семье, перейдёт и к внучке Ирине Борисовне Омининой – учителю изобразительного искусства и черчения первоградской гимназии.
Блестящий педагог, обладавший разносторонними интересами и широкой эрудицией, нёс в себе воплощение настоящего интеллигента.
«Всего себя, все знания и мысли
Он отдавал своим ученикам
И значит, в нашей быстротечной жизни
Останется он в них наверняка».
Н Шуклин
Воробьёв, Е. Наставники / Е. Воробьёв // Волоколам. край. – 2004. – 7 авг. : фот. [из архива МУК «Волоколамская ЦБС»].
