Уроженец Женевы Франц Лефорт (1656—1699) оставил глубокий след в истории России. Один из ближайших сподвижников Петра, генерал и адмирал русской службы, первый посол Великого посольства, он оказал огромное влияние на формирование личности царя Петра I и, можно сказать, стоял у истоков европеизации России. Имя Лефорта до сих пор носит один из районов Москвы. О судьбе этого необыкновенного человека и его роли в Петровских преобразованиях рассказывается в новой книге старейшего автора серии «Жизнь замечательных людей», признанного классика историко-биографического жанра Николая Ивановича Павленко.
В конце XVII и на рубеже XVIII века в Россию, просыпавшуюся от многовекового сна, со всей Европы устремились «на ловлю счастья и чинов» многие искатели приключений. Среди них попадались, разумеется, и явные авантюристы, ставившие своей целью быстро разбогатеть любыми путями. Но встречались и такие, для кого страна Московия стала второй Родиной. Среди них оказался и Франц Яковлевич Лефорт.
В 1656 году в семье женевского торговца Жака Лефорта родился сын, получивший имя Франц. Отец, рассчитывая со временем передать ему своё коммерческое дело, сразу после окончания женевского коллегиума (средней школы) направил подростка в Марсель обучаться торговле. Однако Франц Лефорт вовсе не желал провести жизнь среди унылых тюков с товарами. Наделённый от природы не только яркой внешностью и недюжинной силой, но и неуёмной жаждой приключений, он мечтал о военной карьере и громкой славе. Едва дождавшись совершеннолетия, Франц, к великому огорчению отца, навсегда распрощался с коммерцией и уехал в Голландию, где некоторое время находился в свите герцога Фридриха-Казимира. Оттуда в 1674 году он продолжил свой путь, отправившись в Московию – таинственную и манящую страну, о которой слышал много самых невероятных рассказов.
Оказавшись в Москве, Франц Лефорт, биография которого с тех пор неразрывно связана с историей России, поселился в немецкой слободе. Первое время за отсутствием войны, а, следовательно, и случая отличиться, он был вынужден довольствоваться местом секретаря датского посла. Однако очень скоро удача улыбнулась, и молодой человек добился должности командира одной из рот киевского гарнизона.
Более двух лет провёл Франц Лефорт на берегах Днепра, постигая ратное искусство в боях с крымскими татарами. Не раз приходилось ему бывать на краю гибели, но свист пуль и ощущение близкой опасности лишь будоражили кровь и придавали жизни столь желаемую остроту.
В 1682 году, побывав в отпуске в Женеве и вернувшись в Россию, он оказался в совершенно иных исторических реалиях. К этому времени ушёл из жизни прежний государь - Фёдор Алексеевич, занимавший престол в течение шести лет, и в качестве регента при малолетних наследниках Иване и Петре государством правила их сестра - царевна Софья.
Неожиданно для себя Франц Лефорт, национальность которого выделяла его среди прочего служилого люда Москвы, обрёл покровителя в лице фаворита царевны – князя В.В. Голицына, питавшего пристрастие к европейской культуре и тем, кто мог считаться её носителями. С этого момента его карьера круто пошла вверх. Уже на следующий год Лефорт дважды бурно отпраздновал повышения – вначале будучи произведённым в майоры, а затем в подполковники.
В 1687 и 1689 гг. Лефорт стал участником двух крымских походов, закончившихся неудачей, что, впрочем, не помешало ему получить награды и новое повышение в звании. Однако звёздный час тридцатитрёхлетнего полковника Лефорта был ещё впереди. Настал он, когда молодой царь Пётр в момент кульминации своей борьбы за власть со старшей сестрой Софьей вынужден был искать убежища в стенах Троице-Сергиева монастыря.
Там к нему и присоединился Лефорт, предложив будущему государю свою жизнь и шпагу. Это был поистине судьбоносный выбор. Неизвестно, что послужило его причиной – необычайное политическое чутьё или слепой случай, но, так или иначе, на протяжении всей своей последующий жизни Франц Лефорт был сподвижником и ближайшим доверенным лицом Петра I.
Столь же завидную прозорливость выказал и родственник Лефорта – полковник Патрик Гордон, также поддержавший молодого царя в трудную минуту. Благодарный Пётр вскоре сблизился с обоими иностранцами и стал их частым гостем в Немецкой слободе, чем вызывал осуждение со стороны патриарха Иоакима и прочих поборников старины, считавших недопустимым общение государя с еретиками-иноверцами. Впрочем, открыто заявить об этом никто не смел.
Царь Пётр, щедрый по натуре, пожаловал своему фавориту чин генерал-майора и осыпал его богатыми подарками. Поскольку теперь уже дом Лефорта на берегу Яузы не вмещал многочисленных гостей, собиравшихся на частые пиры и приёмы, государь снабдил его средствами на пристройку большой и роскошной залы, изысканно отделанной и декорированной произведениями искусства. Вместе с тем несказанно возросло и влияние, которое оказывал Франц Лефорт на государя. Как свидетельствовал один из современников тех событий, Москва до той поры не знала иностранца, достигшего такого могущества.
В начале 90-х годов XVII века Пётр I вёл активную подготовку к предстоящим военным операциям, которыми впоследствии стали Азовские походы. Так, в 1693 году под Москвой состоялись масштабные манёвры, в ходе которых, один из полков «вёл в бой» Франц Лефорт. Ему же было поручено командовать и военным кораблём «Марс» во время учений, проводившихся в том же году на Переяславском озере. Довольный незаурядными способностями Лефорта, царь произвёл его в полные генералы. Учения, организованные на следующий год и по месту проведения вошедшие в историю как «Кожуховский потешный поход», едва не стоили царскому любимцу жизни. В разгар «сражения» в плечо генералу угодил горшок, начинённый порохом. Однако, несмотря на сильные ожоги лица и шеи, он всё же водрузил знамя на равелине условного противника, чем привёл в восторг государя.
Короткая биография этого человека украшена такими событиями как участие в двух военных кампаниях 1695 и 1696 годов, получивших название Азовских походов. Известно, что в первом из них, командуя корпусом, генерал бросился в атаку впереди своих гренадеров и лично захватил неприятельское знамя.
Несмотря на то, что Лефорт не был специалистом в морском деле, именно ему Пётр поручил построение галерного флота, в задачу которого входило перекрыть турецким кораблям доступ к Азовской крепости. Лишь благодаря своевременному исполнению генералом этого задания в ходе следующего похода, предпринятого в 1696 году, русским войскам удалось захватить эту ранее непреступную цитадель.
Эта победа стала настоящим триумфом генерала Лефорта. Кроме дорогих подарков, таких как золотая цепь, соболья шуба и т. д., он получил от царя несколько вотчин в разных уездах России и титул новгородского наместника. По возвращении в Москву, где Лефорту был устроен торжественный въезд, его дом на берегу Яузы вновь стал средоточием балов и праздников, сопровождавшихся пушечной стрельбой и фейерверками. Вовремя одного из них, царь Пётр познакомился с Анной Монс, остававшейся в течение последующих десяти лет его основной фавориткой.
Своеобразным прологом к широкомасштабным реформам, осуществлённым Петром I, стала его дипломатическая миссия в Европу в 1697 – 1698 гг., получившая название Великого посольства. Несмотря на то что участие в зарубежной поездке принимал лично государь, её инициатором, как считают многие исследователи, был Лефорт Франц Яковлевич. Биография его настолько богата событиями, что включает в себя не только ратные подвиги, но и выполнение целого ряда дипломатических поручений.
В течение двух лет работы Великого посольства, посетившего ряд европейских государств, Лефорт наряду с генералом Ф.А. Головиным и думским дьяком П.Г. Возницыным выполнял обязанности полномочного посла. Сам же государь, путешествовавший инкогнито под именем урядника Преображенского полка Петра Михайлова (что, впрочем, никого не могло ввести в заблуждение), вступал в переговоры лишь в наиболее ответственные моменты.
Бытует мнение, что основную нагрузку в работе дипломатической миссии нёс на себе генерал Ф.А. Головин, тогда как Ф. Лефорту была отведена, скорее, представительская роль (пышностью и великолепием свиты он затмевал всех прочих европейских послов), а также выполнение обязанностей переводчика. Но даже и при таком распределении ролей его заслуги неоспоримы.
До наших дней сохранилась обширная переписка Лефорта с царём, когда тот, отправившись в Англию, оставил его в Амстердаме. Посылая государю иногда по несколько писем в день, верный слуга писал их по-русски, но латинскими буквами, так как не смог (или не захотел) овладеть славянской азбукой.
Вернувшись из зарубежной поездки в 1698 году, Франц Яковлевич Лефорт и его государь оказались в самой гуще стрелецкого бунта. Как можно заключить из сохранившихся документов, Лефорт лично не принимал участия в его подавлении, и даже, по некоторым сведениям, отказался рубить бунтовщикам головы. Трудно сказать, что стало тому причиной – нежелание пятнать своё имя кровью или обострившийся к тому времени сепсис – болезнь, ставшая следствием нагноения раны, полученной в одном из сражений. В любом случае, найдя благовидный предлог, он уклонился от этой малоприятной миссии.
Последние месяцы жизни Лефорт провёл в своём новом дворце, возведённом в его отсутствие на средства, выделенные государем. Ещё молодой, сорокадвухлетний генерал руководил завершением его отделки и размещением в залах драгоценной мебели, скульптур и различных произведений искусства. Новоселье было отпраздновано 12 февраля 1699 года с размахом, превосходившим все прежние празднества, проводившиеся в его доме и на целые месяцы служившие темой для пересудов москвичей.
Но это пиршество оказалось последним в жизни столь удачливого вельможи. Через десять дней он простудился, слёг в горячке и уже не поднимался с постели. Скончался Лефорт 12 марта 1699 года. Известие о его смерти явилось сильным ударом для Петра I. Питая к своему преданному слуге искреннюю симпатию, он тяжело переживал случившееся. Свидетели тех событий вспоминали потом, как в минуту скорби царь говорил, что в лице Лефорта потерял своего самого лучшего друга.
Францу Лефорту после смерти не был воздвигнут памятник. Появился он уже в наши дни. Известно, что такая идея была у Петра I, выбравшего даже подходящее место на территории Александро-Невского монастыря, однако ей не суждено было осуществиться. Кроме того, его имя увековечено в названии столичного района Лефортово, а также в наименовании улиц Калининграда и его родной Женевы. Так, уйдя из жизни, стал частью российской истории Франц Яковлевич Лефорт.
