Мы летали на «Кобрах»
Иван Николаевич Дубинин
Это уже вторая встреча на страницах нашей газеты с действительно интересным человеком – И. Н Дубининым, жителем деревни Клишино (центральная усадьба совхоза «Кармановский»), в недавнем прошлом – рабочим стройцеха хозяйства, а ныне – пенсионером. В первой статье, опубликованной два года назад под рубрикой «Они украшают землю», об Иване Николаевиче рассказывалось как о прекрасном русском умельце, замечательном мастере плотницкого и столярного дела и художнике, воплощающем свое умение и замыслы в резьбе по дереву.
Каждый, кто хоть раз даже мимолетом проезжал через Клишино, не мог не обратить внимания на удивительно красивый дом, расположенный напротив совхозной столовой, и не восхититься этим необычайным строением, наверное, лучшим в нашем районе, а может быть, и в области. Во всяком случае, мне, давнему автомобилисту, много поколесившему по стране, нигде и ничего подобного видеть не приходилось.
Ладно сработанный русский бревенчатый дом, обшитый тесом и украшенный ажурной вязью причудливых узоров, вырезанных из дерева и со вкусом раскрашенных, скорее похож на сказочный терем.
Немало особенностей таит и сам приусадебный участок Дубининых, где по лету все утопает в цветах, в палисаде журчит маленький фонтан, а в саду, кроме традиционных для Подмосковья яблонь, смородины и крыжовника, растут шапкообразные войлочные вишни, черная рябина с привитыми черенками груши, кусты терновника и ежевики. А одной из яблонь привито семь сортов других ее сородичей. Тут, видимо, следует сказать, что на этом особенном участке Иван Николаевич неизменно работает вместе со своей супругой Екатериной Николаевной, которая является здесь главной по уходу за растениями. Сам же хозяин больше занимается тут как садовод-селекционер.
Большая семья Дубининых, включая детей и внуков, помимо всего прочего, является еще и как бы коллективом художественной самодеятельности. Каждый владеет каким-нибудь музыкальным инструментом: играет на баяне, гармонике, балалайке. Внукам же пока доверяют ударные инструменты: бубен, деревянные ложки. Словом, в доме Ивана Николаевича и Екатерины Николаевны нередко «закатываются» такие музыкальные вечера, что и никакого клуба не нужно, – полдеревни собирается послушать дубининские концерты.
Есть у Ивана Николаевича и ещё одна страсть: фотографирование. Причем больше всего он любит снимать красивые пейзажи летних полян и лесов, садовые цветы и т. п.
И внуки, прибежав с мороза, долгими зимними вечерами частенько и с удовольствием смотрят слайд-фильмы о лете или просто пересматривают в который раз цветные фотографии.
Ну и, наконец, скажу, что Иван Николаевич Дубинин – очень интересный собеседник, тем более, что ему есть что вспомнить и что рассказать. Ведь за его плечами – долгие годы службы в армии, боевые годы. Естественно, что для него как участника Великой Отечественной 9 мая 1945 года – святой и, наверное, самый счастливый день в жизни. Однако свое окончание войны он относит даже не на 2 сентября 1945 года, когда части наших войск разбили двухмиллионную Квантунскую армию японцев, а на гораздо более поздний срок – середину 1952 года. Именно в этом году для Ивана Николаевича наступила мирная жизнь.
Впрочем, расскажем все по порядку…
Пережив оккупацию нашего района немецкими войсками, он уехал в Рязанскую область к своей матери, откуда в 1943 году 17-летним юношей был призван в армию и направлен на учебу в Ижевское авиационное училище. Это было в марте, а уже в сентябре стрелок штурмовой авиации младший сержант Дубинин на легендарном штурмовике ИЛ-2, который немцы с ужасом называли «черной смертью», в составе своей части совершил первый налет на один из вражеских аэродромов.
– Это был удачный налет, – вспоминает Иван Николаевич. – Ни одна фашистская машина не уцелела под ударами наших «илов». Все самолеты сгорели, так и не сумев подняться в воздух. За эту операцию почти весь состав части был награжден орденами и медалями. Правда, орденами – в основном офицерский состав, в том числе и пилот самолета, на котором – спиной к спине с ним (именно так располагались в ИЛ-2 летчик и стрелок) – летал и я. Кстати, он же являлся и командиром нашей эскадрильи: коммунист, испанец по национальности, участник антифашистского сопротивления в Испании Менц Фиера. И вообще у нас была интернациональная авиачасть. Кроме Менца, на штурмовиках летали еще четверо испанцев, ну и наши – русские, украинцы, грузины.
Часть наша, считай, была сформирована заново, поскольку вернулась из-под Сталинграда оставшимся в живых составом из 17 человек. Полетали мы и в небе Украины, и в небе Белоруссии и, конечно, в небе фашистской Германии.
Словом, Отечественную закончили в Кенигсберге.
А дальше – срочная служба в Белоруссии, но уже в истребительной авиации и в качестве авиационного техника. Должность эта – офицерская, интересная.
Голова вроде бы работала, руки тоже были на месте, вот и уговорило меня командование части остаться на сверхсрочную. Согласился, тем более, что в это время к нам вдруг пригнали американские истребители «Кобра», а потом и «Кинг-Кобра». Интересно было познакомиться с новой техникой.
Стали летный состав обучать взлету и посадке на этих самолетах. Никто, конечно, не знал, зачем это нужно, но учились. Все дело в том, что наши самолеты имели два больших основных колеса под крыльями и одно маленькое в хвосте, и, к примеру, посадку совершали так: вначале касались земли хвостовым колесом, а затем опускали машину на основные опоры. На «Кобрах» жемаленькое колесо было расположено под носовой частью, поэтому при посадке они в первую очередь касались земли основными колесами.
Дело это для наших летчиков было нехитрым: взлет и посадку на «американцах» освоили быстро, а после этого в часть стали поступать наши первые реактивные самолеты МИГ-9, имевшие такую же технику взлета и посадки, как и «Кобры».
Таким образом, был найден ответ на вопрос: зачем нам нужно было учиться летать на американских самолетах, если свои – не хуже. Вскоре стало известно, к чему была поспешность в обучении летного состава. Под строжайшим секретом перебросили нас в Китай: обучать летно-технический состав китайцев и вести боевые действия против чанкайшистов и наемных американских войск, прибывших туда для подавления китайской революции, во главе которой тогда стоял еще не великий, а просто Мао.
Часть наша находилась за пятью заборами и глубоким рвом, заполненным водой. Летать нам и вступать в бой разрешалось только на «нашей» территории, до линии фронта, то есть тогда, когда самолеты противника залетали к нам.
В середине 1952 года, когда чанкайшисты осели на Тайване, нас вернули домой.
А дальше началась мирная жизнь. Демобилизовался гвардии старшина Иван Дубинин и вернулся в родную деревню Скорякино, что по соседству с Клишином. Тогда это было отделением совхоза имени Сталина, ныне – совхоза имени XXII съезда КПСС.
Куда приложить свои руки бывшему военному человеку? Выручили технические знания и практические навыки, приобретенные в армии. Взялся Иван Николаевич за монтаж местной электростанции с одноцилиндровым локомотивным двигателем Н-22... Но это уже другая история, рассказывающая о том, как благодаря Ивану Дубинину в начале пятидесятых в дома совхозных рабочих пришло электричество, меня же интересовала его военная судьба, поэтому я имел глупость (это я понял потом) задать Ивану Николаевичу такой вопрос:
– Ладно, в Китае выбыли авиатехником и непосредственного участия вбоях не принимали. Но о Великой Отечественной войне, когда вына ИЛ-2летали стрелком, остались ли какие-нибудь воспоминания о боевых действиях? К примеру, ваши штурмовики в основном предназначались для ударов по наземным целям. Однако, наверное, приходилось встречаться с фашистами и ввоздухе и, конечно, вступать с ними вбой. Случалось ли вам лично сбивать вражеские самолеты? Если – да, то сколько?
– С фашистами в воздухе за сотни боевых вылетов встречаться приходилось и не раз! – ответил И. Н. Дубинин с некоторой нервозностью. – А вот отом, сбивал ли я вражеские самолеты и сколько, яговорить не люблю. Скажу лишь о том, что встреча в воздухе – это либо тыего, либо он тебя! Другого не дано. А я пролетал всю войну, не получив даже ранения. Вот и суди сам – сколько...
В общем, после этого вопроса наша беседа несколько застопорилась: не любят мирные люди, некогда вынужденные воевать, рассказывать, как говорится, в натуре о той нелегкой военной работе, которую выполняли на совесть. И это – замечательная черта! Наверное, тяжело «хвастать», когда от твоих рук гибли пусть даже враги, но люди. Поэтому так ненавистна война ее участникам...
Собственно, и строителем Иван Николаевич стал отменным, и душу вложил в свое новое дело, несомненно, потому, что по молодости вынужден был в основном заниматься разрушениями.
Может быть, поэтому не стал я задавать ему очередного, как мне показалось, банального вопроса: мол, есть ли у вас боевые награды и сколько? Конечно же, есть! Только не стал бы Иван Николаевич отвечать мне на этот вопрос – и все по той же причине: за орденами и медалями опять-таки стоят война, смерть, разрушение. А он – мирный человек, строитель, а точнее – созидатель прекрасного...
Уезжал я от Ивана Николаевича Дубинина с легким сердцем: замечательно, что есть на земле такие люди, как он, – на нашей земле!
Ивушкин, А. Мы летали на «Кобрах» / А. Ивушкин ; фот. В. Кирьянов // Заветы Ильича. – 1989. – 9 мая : фот.
